«Луч Маяка» помогает людям в трудной жизненной ситуации: бездомным людям, людям с инвалидностью, одиноким пожилым людям, тем, кто вышел из тюрем и еще не нашел работу. Каждый день мы кормим их обедами, помогаем одеждой, раз в неделю передаем продуктовые наборы. Это возможно исключительно благодаря помощи неравнодушных людей - наша организация существует только за счет ваших переводов.

Ровно в 15.00 — в момент начала ярмарки — возле Территориального центра уже не пробиться. Огромная очередь извивается и выходит за пределы территории центра. Несмотря на солнцепек люди терпеливо и спокойно ждут у ворот: продуктовые наборы дают только тем, у кого есть специальный талон.

Эти талоны можно получить у сотрудников Территориального центра у входа. Их по списку выдают тем, кто находится в трудном положении: одинокие пожилые люди и люди с инвалидностью, многодетные семьи, люди, которые вышли из тюрем и пока не нашли работу, бездомные. В списке - 128 фамилий. Это значит, что 128 продуктовых наборов сегодня выдадут людям.

Получив талоны, люди начинают наслаждаться праздником: идут за продуктовыми наборами, слушают музыку, пьют бесплатный чай с печеньем, и неспешно выбирают одежду, которую передали для них неравнодушные люди.

Некоторые из них согласились пообщаться с нами и рассказать свои истории.

— Я так рада, так рада, что пришла! Не хотела идти, но в последний момент передумала. — эту фразу Нелла Степановна с неугасающим восторгом произнесла как минимум трижды. Сначала — волонтеру, которая выдавала ей пакет с продуктами; потом — сотруднице Территориального центра, которая угощала ее чаем, а после — женщине, которая рядом выбирала одежду.

Нелла Степановна пришла на ярмарку со своей пятидесятилетней дочерью. Женщины живут вдвоем: после того, как дочери поставили психиатрический диагноз, с мужем расстались, и она переехала к маме.

— Устроиться на работу больше не смогла, после Новинок нельзя на работу. Так что живем на мою пенсию и ее пособие по инвалидности. Внуки у меня есть, они живут отдельно, но они молодые, 18 и 20 лет, им самим помощь нужна.

Но в целом Нелла Степановна не унывает, и на жизнь не жалуется:
— Трудно, да, но ничего не поделаешь. Вот, продукты нам дали, может, одежду найдем. А еще тут такая музыка красивая, так хорошо! — не переставая радуется женщина.

Ее дочь с нами общаться не захотела: скромно отошла в сторонку во время беседы и так же скромно подошла к маме в конце. Улыбнулась на прощание и тихо поблагодарила за праздник.

Нина Ивановна не пьет чай и не идет туда, где много людей и много одежды. Получив продуктовый набора, она несмело подходит к самым крайним коробкам с одеждой, берет в руки одну вещь, вторую, аккуратно кладет назад и направляется к выходу.

— Я хотела себе цветную маечку, но не вижу. За продукты спасибо большое, спасибо. Я пойду.

Уже вдогонку уточняем, с кем она живет.
— Одна живу. Сын умер.

На последних словах женщина замирает, съеживается, голос срывается, и она беззвучно и долго плачет, вздрагивая всем телом. Только через несколько минут, хоть все еще сквозь слезы, она уже отвечает на вопросы.

— Сын и дочка у мяне. Внуки есць. Звоняць, навещаюць, белье берут стирают. Дочка осталась. Сын — 57 лет — инсульт. На кого надеялась, того няма.

Слезы снова заливают лицо женщины. Мы больше ничего не спрашиваем.

— Смотри, это платье мне подходит? — крупная женщина возвышается перед мужчиной в коляске, с надеждой прикладывая к себе красивое платье 42-го размера.
— А ты как думаешь! — смеется тот. И рассматривает куртку, которую только что принесла она ему.

Сергей и Вита живут вместе. Сергею — 40, Вите — 41. У обоих — инвалидность. Пенсия Сергея — 600 рублей, Виты — 368. Сергей утвреждает, что Вита — его подруга, она только ему помогает. Вита соглашается и добавляет «подруга, сожительница, заявление подавали», и частенько называет мужчину «Сергей Викторович».

— Когда-то, когда Сергей Викторович еще ходил, работал на Тракторном заводе электриком. Его мама раньше тоже там работала. А я работала в 2007 году два месяца уборщицей, по программе специальной — гордо рассказывает Вита. И добавляет — Не замужем, детей нет.

Вита говорит много и быстро, подробно перечисляя все факты, вплоть до полного адреса квартиры, где они живут. Говорит в основном про Сергея и почти ничего — о себе.

— Я раньше жила с мамой, у меня есть брат и тетя. У Сергея Викторовича никого нет, он один. Его отец — военный, герой СССР, повесился. Его мама с тетей растили. Он маленький совсем был, худенький.

После смерти тети и мамы, их жилье досталось Сергею. Но квартиру тети он потерял — обманули черные риэлтеры. Тут уже Сергей долго и эмоционально рассказывает запутанную историю, как женщина, с которой он жил, продала квартиру его тети, пугала его интернатом, а потом оказалась в тюрьме.

— Она требовала, чтобы он передачи носил, дорогие сигареты, по 60 рублей — поясняет Вита — Я его вытянула, и помогаю дальше.

И очевидно, что не преувеличивает. Сегодня она одела Сергея с головы до ног — долго выбирала и носила ему одежду, которую передали люди: свитера, куртки, майки, брюки, даже обувь ему надевала и снимала. Себе одежду смотрела мимоходом. А паралельно рассказала нам, что она заботится и о его здоровье: постоянно возит его по больницам и поликлиникам.

— На рак возила, на панкреотит возила, он больной совсем. Больше у него никого нет, только я! — объясняет женщина.

Замечаем в теньке, вдалеке от всех, двух нарядных женщин в красивых шляпках. Валентина и Тамара Ивановна — подруги. Обеим скоро будет 85. Шляпки связала Тамара Ивановна — она увлекается вязанием. Ее подруге Валентине в последнее время не до вязания. Она — единственный опекун трех своих правнуков: мальчиков 4 и 10 лет, и девочки 14 лет.

— Я с февраля так. Думала, это на пару месяцев, как-то справлюсь. А их родители Радуницу отметили, провинились, ну и все. Опеку мне дали на 4 года. Мне теперь 84 года. Как-то буду растить.

Раньше Валентина работала крановщицей. После ухода на пенсию и смерти мужа осталась одна, но нашла себе массу занятий: разбила цветник у дома, ухаживала за цветами, ездила на экскурсии по Беларуси, ходила на концерты, встречалась с подругами. А теперь будет еще растить правнуков.

— У меня осталась одежда еще от моих детей, так что одежда есть. Но дети так быстро растут и так быстро все рвут! Как можно обувь до дыр стоптать! Я им здесь джинсы искала, только одни нашла. Вот если бы поставить возле дома ящики с одеждой, чтобы люди могли одно приносить, другое брать. Я бы туда нашу одежду носила, из которой дети выросли. У меня столько хороших вещей есть! Пусть бы люди брали, пользовались. А я бы что-то нам подобрала — рассуждает женщина.

На вопрос, как она справляется, Валентина только улыбается. И говорит, что все у нее хорошо. Но продукты и одежда, конечно, очень кстати.

Лиокадия спокойно и неторопливо берет еду, неспешно пьет чай, внимательно, с толком, с чувством, с расстановкой осматривает одежду. Она спокойна, уверенна и бодра.
— Здравствуйте! Расскажите свою историю!
Не успеем мы договорить эту фразу, как Леокадия разрыдается, как-то сникнет и съежится. Сквозь слезы и сдавленные стоны рассказывает.

— Не надо! Я бомж... Я на станции живу… Сейчас поеду... На улице — 3 месяца. Племянница хату заняла. Алка умерла, муж умер, сын умер, все. Я осталась без хаты. Чем питаюсь? Еду за деньги дают, а так… по мусоркам. Вот, пришла за талонами. Поем. Я ж не знала, что такая очередь будет. Я первый раз. Что потом? Не знаю. Штаны грязные, рубашку взяла, джинсы взяла. Пенсии нету еще у меня. Фотографировать? Не надо!

А потом вмиг слезы высыхают, она вздыхает, надевает на себя спокойное выражение лица и быстро уходит.

— Ооо, здравствуйте! Друг наш! Дайте пять! — радостно кричит Катя.

С Катей и ее друзьями мы знакомы уже давно и хорошо: они приходят в столовую обедать. По отдельности их мы еще ни разу не видели, и здесь они тоже — вместе, всей своей веселой и дружной компанией.

Все они - инвалиды с детства. Их жизни похожи: почти все не могут работать, пенсия по инвалидности у большинства - около 400 рублей, как минимум 100 из которых уходит на лекарства. Живут с родителями, дни проводят в Териториальном центре.

— Мы целый день заняты. Поделки делаем, в театре играем, готовим, поем!
— В июле будет выставка наших поделок! Придете?
— Нашему театру 10 лет! Скоро будем в зоопарке выступать! Приходите!
— А это моя девушка!
— А я пою хорошо. Я — как Басков!

Бывали дни, когда они рассказывали, как не хватает денег, еды, одежды и помощи. Но сегодня они просто наперебой делятся радостными новостями. Сегодня им всего хватает.

Через два часа праздник заканчивается. 128 продуктовых наборов розданы, чай выпит, печенье съедено, музыканты устали, а одежда, которая лежала в шкафах неравнодушных людей, нашла своих новых владельцев. Замечаем, что с ярмарки люди уходят более расслабленные и, возможно, чуть-чуть более счастливые.